Воспоминания Его Милости Абхирама Прабху о Шриле Прабхупаде

«Абхирам приехал,спроси его, сможет ли он остаться в нашей странствующей группе и помогать нам?» Так все началось, и с этого момента я жил со Шрилой Прабхупадой в его доме до его ухода. Я отвечал на письма Шрилы Прабхупады, занимался банковскими и другими секретарскими делами, чтобы помочь Тамал Кришне. Нас было несколько слуг: Тамал, Упендра, Шрутирупа и я. Вы,наверное, удивитесь, если узнаете, что в то время нам было сложно заботиться о Шриле Прабхупаде, поскольку президент храма не считал, что забота о Шриле Прабхупаде входила в его обязанности. У нас была определенная самостоятельность, так как храм нас не поддерживал и не предоставлял необходимых условий. Это было довольно странно и смешно. Шрила Прабхупада часто судил о менеджменте и качестве служения по маленьким, казалось бы, не очень существенным признакам. Одним из таких симптомов, которому он уделял большое внимание, был колокол, который висел в храме Кришны-Баларамы и должен был звонить каждый час. Шрила Прабхупада смотрел на часы на стене или на руке и, если колокол звучал хотя бы на минуту позже, очень огорчался. Не знаю почему, но преданные в то время никак не могли сделать это вовремя. Шрила Прабхупада не был доволен качеством менеджмента в храме и говорил, что культура состоит из важных мелочей. Мне до сих пор очень нравится приходить сюда в 23 часа, потому что в это время идет 24-часовой киртан и целый колокольный фестиваль. Я пробираюсь в храм и сижу в заднем углу, смотрю на звезды, вспоминаю те времена, когда я был здесь со Шрилой Прабхупадой. Я смотрю на свои часы и жду, когда зазвучит колокол в 23 и в 24 часа, поскольку в эти моменты колокол бьет много раз. Если чекидар запаздывает, я выхожу и говорю ему, что он запаздывает и может потерять работу.

В то время у нас не было денег, и Прабхупада заботился обо всем нашем имуществе лично. В том, 1977-ом, году было очень жаркое лето. Прабхупаде нездоровилось, и он почувствовал, что уже больше не поправится. В мае-июне это стало очевидно и для нас с Тамалом. Мы стали обращаться к астрологам. Яшоданандана прабху поехал в Южную Индию, где поговорил с одним астрологом, Гурукрипа прабху поговорил с другим астрологом, я тоже нашел астролога. Три разных астролога дали свои предсказания. Шрила Прабхупада выслушал эти предсказания, которые отличались друг от друга. Там говорились разные вещи, в том числе, что если Прабхупада переживет этот злополучный день, то он проживет еще тридцать лет. Прабхупада слушал все это и приговаривал: «Хм, что они еще говорят? Давайте повеселимся, развлечемся!» Для него эти предсказания астрологов были развлечением. Один астролог сказал, что Прабхупада должен носить голубой сапфир и это должно ему помочь. Услышав об этом, Гурукрипа прабху привез из Таиланда голубой сапфир, и Прабхупада стал носить его. Позже я купил еще один сапфир. Но, в основном, Шрила Прабхупада просто выслушивал советы астрологов и никогда им не следовал.

В то время он еще понемногу принимал пищу. Моя супруга Шрутирупа специально приехала готовить для него и привезла для этого каменное приспособление для растирания специй. Шрила Прабхупада никогда не использовал сушеные молотые специи и принимал только свежемолотые специи. Так что везде — в поездах, в самолетах — мне приходилось таскать с собой эту каменную плиту. Даже чапати для Шрилы Прабхупады готовились из свежемолотой пшеницы, которую мы получали у Шрипада Бхагатджи прабху, друга и духовного брата Шрилы Прабхупады. Шрила Прабхупада был очень разборчив и всегда обращал внимание на то, какого сорта рис, какого — пшеница, какую бхогу мы покупаем на рынке. Он очень разборчиво относился к температуре прасада, к его вкусу и запаху. Может, Шрутирупа как-нибудь расскажет про то, как Шрила Прабхупада принимал прасад и как приходилось для него готовить. Прабхупада был настоящим первоклассным гурманом. Но в то время Шрила Прабхупада уже практически перестал есть, и Шрутирупа сидела в своей комнате и молилась со слезами на глазах. Я каждый раз приходил в гостиницу, заходил в комнату и видел, как она молилась и плакала каждый день. Она молилась о том, что Шрила Прабхупада, может быть, уйдет, а она живет только для того, чтобы готовить для него. Она скорбела, что у нее нет возможности послужить Прабхупаде. Болезнь Шрилы Прабхупады опустошила ее полностью, и я не мог поверить своим глазам, как сильно она переживала и как была привязана к Шриле Прабхупаде. Видя ее переживания, Шрила Прабхупада однажды сказал: «Шрутирупа очень искренне служит мне. Скажи ей, что она может приготовить для меня». Это было потрясающе — ведь никто Шриле Прабхупаде ни слова не говорил о Шрутирупе, но он как-то услышал ее молитвы. Она сразу прибежала на его зов, и Прабхупада спросил: «Ты можешь приготовить первоклассные качори?

Каждый день, когда Шрила Прабхупада лежал в постели, Тамал или я зачитывали ему почту. Шрила Прабхупада получал очень много подбадривающих писем, желавших ему скорейшего выздоровления. Однажды Тамал зачитал письмо от Сиддхасварупананды Свами, который ушел к тому времени из Движения. До того как Сиддхасварупананда познакомился с сознанием Кришны, он уже был учителем йоги на Гавайях с сотнями учеников и последователей. Он был очень популярен, но, познакомившись с книгами Шрилы Прабхупады, стал преданным и побудил всех своих учеников повторять мантру.

Однажды он со множеством своих последователей снял самолет, прилетел к Шриле Прабхупаде и пожертвовал ему сотни тысяч долларов. Некоторые из наших верных преданных ИСККОН — Шриман Бал Гопал прабху, матаджи Манджари — как раз из той группы. Но сам Сиддхасварупананда, хотя и получил санньясу в ИСККОН, не был полностью признан старшими санньяси ИСККОН, поскольку их беспокоило его влияние, популярность и харизма, а он, со своей стороны, не очень-то приветствовал методы и стиль деятельности проповеди лидеров. У него был свой стиль, а у старших санньяси — свой. Они так и не смогли подружиться, и между ними всегда существовало определенное напряжение во взаимоотношениях. В конце концов, Сиддхасварупананда вернулся на Гавайи, где продолжил свою практику. Хотя он повторял мантру и проповедовал, но, к сожалению, отделился от ИСККОН. Итак, Тамал Кришна начал зачитывать письмо от Сиддхасварупананды: «Дорогой Шрила Прабхупада. Я так опечален известием о том, что Вы заболели. Если бы я мог поменять свою молодость на Вашу старость, я сделал бы это с большой радостью, чтобы Вы могли продолжать проповедовать, потому что это так важно для всех нас». Он желал Шриле Прабхупаде крепкого здоровья и выздоровления и закончил свое письмо словами: «Я живу здесь и надеюсь, что если Вы вспоминаете о Гавайях, то Вы можете также вспомнить и меня». Вдруг у Прабхупады перехватило дыхание, и слезы побежали у него по щекам и достигли губ. Прабхупада плачущим голосом сказал: «Я всегда думаю о тебе, я не могу забыть тебя!» Таким было сердце Шрилы Прабхупады. Любые инциденты такого рода пробуждали в нем удивительные эмоции. В подобных случаях он как бы отставлял в сторону свое умонастроение ачарьи и просто позволял всем увидеть, чем жило его сердце все это время.

Шрила Прабхупада, конечно, был удивительной феноменальной личностью, на сто процентов святым, но при этом он оставался живым человеком. Например, у него было тонкое чувство юмора и он отлично чувствовал эмоции других людей. Мы часто с ним перешучивались и каламбурили. Шрила Прабхупада подшучивал надо мной, а иногда я подшучивал над ним — так мы играли. Например, когда я ухаживал за ним, Прабхупада говорил мне: «Ты возишь с собой этот мешок с костями», а я ему отвечал: «Прабхупада, Вы прямо как Хираньякашипу», после чего на устах Прабхупады появлялась улыбка, и он делал такое лицо, как если бы говорил: «Ты гуру своего оскорбляешь, сравнивая его с демоном! Ну, как ты выкрутишься теперь, как ты сейчас объяснишь свои слова?» Выдержав паузу, я добавлял: «Вы — как Хираньякашипу, потому что поддерживаете свою жизнь в костях так же, как это делал он». Прабхупада говорил: «Да» — и смеялся. Наша игра заключалась в том, что своими словами мы создавали некое напряжение, потом снимали его, превращая его в удивление, которое переходило в смех. Шриле Прабхупаде очень нравилась такая игра слов. Однажды я спросил Шрилу Прабхупаду: «Шрила Прабхупада, у Вас есть какие-то желания?» Я имел в виду, хочет ли он пить или чтобы я повернул его на другой бок в постели. Прабхупада понял, что я слишком неуклюже и формально к нему обращаюсь, и подыграл: «У меня есть все желания, но я не могу их осуществить, поскольку тело мое больное. Как я могу осуществить свои желания в этом мешке с костями?» Так Шрила Прабхупада дал мне понять, что чистый преданный тоже имеет свои желания и он также зависит от своего тела в осуществлении этих желаний. Материалист поглощен своими желаниями, погружен в планы по их удовлетворению и испытывает воодушевление от этих планов. Точно так же Прабхупада испытывал воодушевление от своих планов по служению Кришне, был полностью поглощен этими планами, но выражал сожаление, что не может их воплотить в жизнь, находясь в больном и слабом теле.

 В действительности ранее, тем же днем, Шрила Прабхупада, общаясь с учениками, произнес стих на шочати на канкшати и добавил: «У меня нет никакой скорби, никаких желаний, меня ничто не волнует». Но потом он задумался и сказал: «На самом деле, у меня есть одно сожаление». Брахмананда спросил: «Вы имеете в виду, что не закончили “Шримад-Бхагаватам”? Вы по этому поводу беспокоитесь?» Прабхупада ответил: «Нет, я не успел установить варнашрама-дхарму, вот что меня беспокоит!» Я спросил: «Как Вы собираетесь это сделать?» Прабхупада ответил: «Я поеду в Гита-нагари и буду там обучать вас тому, как жить на земле». Этой фразой он ответил на вопрос, как можно установить варнашрама-дхарму. Нужно собираться и учиться этому искусству, а не носиться по миру, показывая дешевые трюки наемных брахманов, или собирать так называемых кшатриев и бегать с мечами в руках. По вечерам мы часто поднимали Шрилу Прабхупаду на крышу. Ему нравилось сидеть там в вечерней прохладе. Летом, после беспощадной жары, в это время есть определенная сладость. И вот Шрила Прабхупада сидел на кровати в одном дхоти без курты и наслаждался этой вечерней прохладой. Я часто сидел рядом с ним, обмахивал его веером или просто находился в его обществе, составляя ему компанию. Шрила Прабхупада вдруг сказал: «Я хочу поехать на Запад. Какой смысл умирать здесь? Но если я поеду, даже рискуя жизнью, преданные будут очень воодушевлены моим приездом. Я хочу поехать в Гита-нагари!» Желание Прабхупады было для нас законом, и мы начали организовывать поездку Шрилы Прабхупады в Америку.

Англия должна была стать промежуточной станцией по пути в Америку, в Гита-нагари, где Шрила Прабхупада хотел обучать нас тому, как жить на земле. Тамал написал американским преданным о намерении Прабхупады, и мы ждали ответа из Америки. Однажды днем Прабхупада сидел на матрасе в своей спальне, я массировал ему стопы, а Упендра массировал ему спину и плечи. Прабхупада вытягивал одну ногу перед собой, я ее массировал, потом он менял ноги. Вдруг в комнату ворвался Тамал Кришна и драматичным голосом закричал: «Шрила Прабхупада! Америка готова приветствовать Вас!» Когда Прабхупада услышал об этом, его сердце переполнили эмоции и на его глазах выступили слезы. Дрожащим голосом он произнес: «Америка, ты дала мне всё: учеников, деньги, успех, всё, что у меня есть! Я так благодарен тебе!» С этого дня Прабхупада начал постоянно с большим воодушевлением говорить, что хочет поехать на Запад.

Шрила Прабхупада чувствовал, что он, выполнив наставление гуру-парампары, завоевал Америку, которая была в то время самой могущественной страной. Он завоевал ее для гуру-парампары, и она была как бы его трофеем, но Америка не спешила заключать Прабхупаду в свои объятия. Это была довольно большая проблема. В то время в Америке практически не было индийцев, очень сложно было найти кого-то из Индии в Нью-Йорке, потому что Америка в то время была против въезда в страну граждан Индии. У Шрилы Прабхупады была зеленая карта, которая позволяла ему беспрепятственно въезжать в Америку. Иметь такую карту было очень престижно, но по своей глупости те преданные, которые отвечали за документы, необходимые для поездок Шрилы Прабхупады, забыли вовремя продлить эту зеленую карту. Более того, они забыли продлить паспорт Шрилы Прабхупады. И то и другое было для Шрилы Прабхупады тяжелым ударом. Он был очень этим огорчен. Теперь он не мог даже выехать за пределы Индии. Для Шрилы Прабхупады, который не привык к заточению в каком-то одном месте и который активно путешествовал по всему миру, это было совершенно недопустимой ситуацией. Теперь, стоя на пороге смерти, Прабхупада хотел поехать на Запад, чтобы вдохновить преданных своим последним вздохом, и ничто не должно было препятствовать его трансцендентной воле. Итак, нам нужно было любой ценой устранить эту проблему. На следующий день меня отправили в Дели с этим просроченным паспортом и с именем какого-то члена парламента, которого я должен был где-то откопать. Я приехал в Дели и встретился с этим человеком, который оказался хорошо расположен к нам и очень уважал Шрилу Прабхупаду. Он напечатал какие-то письма, поставил на них печати, и нам очень быстро и легко продлили срок действия паспорта. Теперь оставалось получить визу в Америку. Я пошел в американское посольство и добился встречи с генеральным консулом американского посольства в Индии. Это была женщина и она была последней инстанцией в вопросах, касавшихся виз. Я поговорил с ней и объяснил, что Шрила Прабхупада — основатель Международного общества сознания Кришны, что он нуждается в визе и что я хотел бы попросить ее выдать ему визу. Она спросила: «Вы американец, он – индиец. Где он сам? Почему он не сидит здесь? Почему он просит меня об этой визе через Вас?» Я сказал ей, что он — пожилой человек, к тому же не совсем здоров сейчас. Тогда она твердо сказала: «В том-то и дело! Если ему здоровье не позволяет приехать сюда, чтобы подать заявление на визу, как он может поехать в Америку? Я не вижу смысла в этом разговоре. Всё, до свиданья! Никакой визы мы ему не дадим!» Я подумал: «О Господи! Это невозможно! Мы не можем вернуться к Шриле Прабхупаде и сказать, что не удалось получить визу! Мне легче спрыгнуть с этого железнодорожного моста возле станции Ховра в реку, чем признаться Прабхупаде, что мне не удалось получить визу для него».

Тогда я вспомнил об американском консуле в Калькутте мистере Макмиллане. Когда я был президентом храма в Калькутте, я, Гаргамуни и Ачьютананда подружились с ним. Причина, по которой мы дружили с ним, была проста: во-первых, неплохо было бы иметь своего человека в посольстве, во-вторых, летом в Калькутте было невыносимо жарко и не было никаких следов американской культуры, которая помогла бы нам пережить это, — ни кондиционеров, ни кока-колы, ничего! И мы общались с этим мистером, который тоже скучал в одиночестве и пребывал в изоляции от своих сограждан. Мы, будучи американцами, тоже тосковали по Америке и переживали ностальгию, поэтому мы приходили в консульский отдел, читали там журнал «Тайм», пили кока-колу, включали кондиционер, нежились под ним и беседовали с мистером Макмилланом об Америке. Это нас сблизило. Мы знали, что мистер Макмиллан не был простым дипломатом. Он расспрашивал нас про то, что мы заметили на границе Индии с соседним государством Бангладеш — не замечали ли мы передвижения каких-нибудь армейских группировок, солдат. Он всегда спрашивал нас об этом. Мы знали о стиле работы ЦРУ и что в каждом посольстве у них есть такие люди, которые собирают информацию. Хотя мы знали об этом, мы прикидывались дурачками, шутили с ним и не говорили того, что он ожидал от нас услышать.
Итак, я решил, что любой ценой должен получить визу, и позвонил этому мистеру Макмиллану. Он сразу узнал меня: — О, я помню Вас хорошо! Как у Вас дела, все ли нормально? — У нас проблема, господин Макмиллан, мне нужно получить визу Шриле Прабхупаде. Он знал, кто такой Шрила Прабхупада, и ответил: — Да, пожалуйста, приведите его сюда. — Немножко сложно это сделать, Прабхупада сейчас во Вриндаване и не очень хорошо себя чувствует. — Почему Вы просите меня об этой услуге? Ведь я в Калькутте, а Вриндаван относится к юрисдикции Дели. Нужно поговорить с госпожой такой-то… — Я уже с ней поговорил, и она отказалась нам помочь. — Почему Вы со мной решили говорить, она же — мой босс? Я перешел в атаку: — Господин Макмиллан, я сейчас в отчаянии, и, между нами говоря, мы знаем, что не она — ваш босс! — Откуда Вы знаете? — Господин Макмиллан, я сейчас нахожусь в отчаянном положении и вынужден сказать Вам то, что я сейчас скажу: — Я — фанатик, Шрила Прабхупада — мой гуру, и я сейчас сделаю все что угодно, чтобы получить визу для него. В том числе могу опозорить Вас публично, рассказав, что Вы — агент ЦРУ. Пожалуйста, сделайте ему визу, чтобы это не произошло! Мистер Макмиллан разразился пятиэтажным матом, как пьяный матрос. Я даже отвел трубку от своего уха: он проклинал меня страшными словами и угрожал мне. Я сказал: «Господин Макмиллан, я Вам — не враг, я просто в отчаянии и буду идти до конца, не важно, чего бы это мне ни стоило. Я сейчас сажусь на четырехчасовой рейс Дели–Калькутта и завтра с утра приеду к вам за визой». Он стал кричать мне: «Убирайтесь к черту, никакой визы Вы не получите никогда!» Я просто положил трубку.

Мы с Балавантой прабху сели в самолет и в шесть часов вечера прибыли в Калькутту. Я позвонил мистеру Макмиллану, который по-прежнему был в офисе и изрыгал в мой адрес ругательства и проклятия. Я сказал: «Господин Макмиллан, я уже прилетел и приеду к вам за визой для Шрилы Прабхупады с утра. У вас нет никаких вариантов, чтобы остановить меня от того, что я задумал. Пожалуйста, поверьте мне, что я легко сделаю то, что задумал». Он сказал: «Хорошо, ты тра-та-та-такой-то, завтра приходи ко мне, и я дам тебе твою тра-та-та-та-такую-то визу!» На следующее утро я пошел к нему в офис. Он встретил меня не так радушно, как раньше, взял паспорт, поставил визу и швырнул мне паспорт в лицо. Я взял паспорт, извинился, что все так вышло, и поехал обратно в храм в Калькутту. В те времена такое поведение было нормой, поскольку мы не могли вернуться к Прабхупаде с пустыми руками, не выполнив того, что он попросил нас сделать. Я позвонил во Вриндаван. Тамал Кришна поднял трубку, и я ему доложил: «Виза у меня на руках, завтра прилетаю». Тамал вошел в комнату к Шриле Прабхупаде, который сидел, облокотившись на подушки, и сказал: «Прабхупада, Абхирам получил визу!» Прабхупада так обрадовался, что стал хлопать в ладоши. Я вернулся во Вриндаван, и мы должны были готовиться к поездке. Я снова бросился в Дели просить у одного почетного члена ИСККОН «мерседес», чтобы мы отвезли Шрилу Прабхупаду в делийский аэропорт. Мы одели Шрилу Прабхупаду в свежее белье, в курту с золотыми пуговицами, и он выглядел безупречно. Тамал организовывал поездку, у него был список всего, что нужно было взять с собой в дорогу, и он нас гонял: «Где то? Где это? Найдите то, найдите это!» — таким образом он управлял всем процессом. Прабхупада находился на крыше и ждал, когда все будет готово. Сам он был полностью готов к поездке, и ему не терпелось: «Ну что, скоро мы едем?» Мы отвечали: «Уже скоро, уже практически все готово, сейчас поедем!» В конце концов, когда все было готово, Шрила Прабхупада, ударив тростью по полу, дал сигнал, что спускается. Шриле Прабхупаде не нравилось, когда его носили, поэтому мы просто помогали ему идти, поддерживая его вес на руках, а он передвигал ногами. Он спускался по ступенькам вниз, как будто это была «мисс Америка», которая плывет по подиуму скользящей походкой. Прабхупада спускался очень величественно. Он знал точно, куда он едет и зачем.

Мы опустили спинку кресла на заднем сиденье в машине и застелили ее простынями, поместив туда валики, так что получилась настоящая постель. Мы посадили его в машину, и он расположился на этих подушках. Когда мы доехали до Дели, там было очень жарко. До нас донеслись новости о беспорядках в Майяпуре, из-за которых многих преданных арестовали. Прабхупада был убежден, что наши противники надеялись арестовать и его. Весть о том, что преданных посадили в тюрьму, очень беспокоила его. Мы приехали в делийский аэропорт, где нас ждали Гурукрипа прабху, Прадьюмна прабху и его жена матаджи Арундхати с маленьким сыном Анируддхой. Прадьюмна сам по себе выглядел весьма подозрительно. Он всегда ходил босиком, у него были безумные глаза, совершенно безумная растрепанная шикха и ростом он был метр девяносто. Ко всему прочему, он завязывал дхоти так, что оно оказывалось коротким, и его ноги были практически полностью видны. Куда бы он ни ехал, с собой у него была целая библиотека — два огромных чемодана. Шрила Прабхупада обучал его редактированию санскрита, для того чтобы продолжать работать над «Шримад-Бхагаватам».

Итак, нас было девять человек: Прадьюмна, его жена, его сын, Гурукрипа, Упендра, Тамал, Шрутирупа, я и Шрила Прабхупада в инвалидной коляске. Мы стали проходить паспортный контроль. Шрила Прабхупада сидел в этом инвалидном кресле, и, когда мы вывезли его в это общественное место, он просто закрыл глаза и отключился от внешнего мира. Мы подкатили его к очереди, стоявшей на паспортный контроль. Там было три старых поломанных стола, за которыми сидели люди. Мы завезли Шрилу Прабхупаду туда. Один из сотрудников этого паспортного контроля взял его паспорт, и мы даже не успели опомниться, как он закатил Шрилу Прабхупаду внутрь, сквозь эту зону паспортного контроля. Шрила Прабхупада был индийцем, и ему не нужно было проходить через все бюрократические препоны, через которые проходили мы. Прадьюмне пришлось вывалить все свои книги на их стол, и они начали рассматривать каждую книгу. Это длилось долго, а Шрила Прабхупада был там, за паспортным контролем, один. Мы никогда не позволяли Шриле Прабхупаде оставаться одному. Естественно, мы все очень напряглись и пребывали в панике. Тамал Кришна был готов начать третью мировою войну. Он сказал мне: «Абхирам, ты должен что-то сделать немедленно, Прабхупада там один!» Тогда я просто перескочил через конторку и побежал к двери с табличкой, где красовалось имя с титулом. Полицейские побежали за мной с выпученными глазами, готовые расстрелять меня на месте. Я успел забежать в эту дверь и выпалил: «Дорогой господин! Я не могу позволить своему гуру оставаться одному. Ваши сотрудники не пускают нас к нему, помогите мне!» Полицейские догнали меня, когда я зашел в кабинет, и схватили меня. Но начальник приказал им: «Успокойтесь и позвольте сделать ему то, о чем он вас просит!» Тогда они выкатили Шрилу Прабхупаду так, чтобы мы могли наблюдать за ним, пока проходили через таможенные формальности. В конце концов, мы добрались до самолета. У нас были билеты в экономкласс. Я сел на сидение рядом с проходом, Гурукрипа сел на сиденье через проход от меня, рядом с ним сидел Шрила Прабхупада, после него сидел Упендра.

Самолет взлетел, и Шрила Прабхупада сказал: «Я испытываю отвращение к этой стране и не хочу возвращаться сюда». Во время полета Прабхупада сидел с закрытыми глазами, и тут у Гурукрипы с Упендрой начался какой-то спор. У Гурукрипы характер был не самый покладистый, а Упендра был очень щепетильным и дотошным. Они начали спорить друг с другом, через Шрилу Прабхупаду, который сидел между ними, и Упендра даже ударил Гурукрипу. Это были довольно забавные времена, когда Шрилу Прабхупаду окружали незрелые подростки. Наконец, мы приземлились в Лондоне и спустились по ступенькам на взлетно-посадочную полосу, где к самолету подъехал лимузин, чтобы забрать Шрилу Прабхупаду с трапа. В Англии люди знают, как относиться к VIP. Они признали, что Шрила Прабхупада был VIP, и позволили ему обойти все формальности, позволив ему уехать на лимузине.

Я остался в аэропорту, чтобы позаботиться обо всем остальном, и приехал позже. Шрила Прабхупада к тому времени уже провел большой даршан в своей комнате и отдыхал. Когда я остался наедине с Прабхупадой, он сидел в своей комнате и наслаждался спокойствием и красотой Бхактиведанта-Мэнора. Он сидел в кресле-качалке, а я сидел у его стоп. Прабхупада отталкивался от пола своей стопой, и кресло качалось. Он посмотрел на меня и сказал: «Это — своего рода упражнения», а затем добавил: «Когда здесь начинает светить солнце, нет более прекрасного места на Земле, чем Англия». Действительно, так и было. Здесь была достаточно влажная погода, много зелени, и когда начинало светить солнце, все озарялось и становилось очень красиво. Слегка влажный воздух доносил запахи деревьев и мокрой травы. Прабхупада наслаждался этой атмосферой. Мы только что приехали из тяжелого климата, толкотни, невыносимой жары и попали в такую атмосферу! В аэропорту люди отнеслись к Шриле Прабхупаде почтительно, преданные устроили первоклассный прием, и мы оказались в этой удивительной атмосфере с озером, лужайками и зелеными парками вокруг. Это был удивительный шокирующий контраст по сравнению с Индией. Я сидел со Шрилой Прабхупадой, и он сказал: «Все в ваших странах Запада было бы замечательно, если бы здесь не ели коров. Могут люди есть какое-то другое мясо, кроме коров?»   Шрутирупа каждый день готовила для Шрилы Прабхупады, но он принимал, в основном, сухую смесь из муки, сахара и еще одного ингредиента, который назывался«хорликс» (смесь для диетического питания). Он принимал также свежевыжатые соки из фруктов и ел совсем немного твердой пищи.

Я тогда читал книгу известного гуру здорового образа жизни и был очень увлечен постами на фруктовых соках. Я рассказал Шриле Прабхупаде о славе поста на соках, и он ответил: «Да, я тоже буду это делать». Я старался быть его сиделкой, ухаживать за ним, спал на полу рядом с его кроватью, постоянно проводил время с ним. Иногда я даже спал рядом со Шрилой Прабхупадой — засовывал ноги под его кровать, а сам лежал рядом с ним. Прабхупада держал всю ночь меня за руку, и, если с ним что-то случалось — одышка или приступ, — он очень легко мог дать сигнал рукой. Поскольку Прабхупада иногда ночью не мог заснуть, то по ночам мы о чем-то говорили или он шутил. Я также измерял количество пищи и жидкости, которое он принимал, записывал это все и следил за объемом мочи на выходе, когда он ходил в туалет, контролируя циркуляцию жидкости в его теле. Однажды я заметил, что он перестал мочиться, и спросил: — Прабхупада, похоже, Вы не мочитесь больше? — Хм, похоже, что-то там застопорилось. — А давно это продолжается? — Больше дня, но один день — это не очень серьезно. Я сказал: «Нет, нет, один день – это довольно серьезный признак. Мы должны проверить!» Через час я уже разговаривал с главой гербологического общества Англии, который лечил королеву Англии. Я стал объяснять ему состояние Прабхупады и симптомы. Он сказал: «В этом случае растительные лекарства не могут помочь, нужно обращаться к аллопатическим врачам. Они должны остановить процесс, и тогда уже вы можете обращаться к гербологам. Если вы сейчас не вмешаетесь с помощью аллопатической медицины в этот процесс, тогда больной впадет в кому из-за того, что мочевая кислота в его крови достигнет очень большой концентрации, и вы не сможете вывести его из состояния комы». Он посоветовал также горячую ванну, сказав, что это облегчит его состояние. Ухаживая за Шрилой Прабхупадой, я делал все, что нужно было делать сиделке: я менял одежду, купал его, менял его каупины, водил в туалет и относился к телу Прабхупады, как к своему. Я никогда не воспринимал это как что-то неприятное, иначе я не смог бы играть роль его сиделки. Тем же занимались Упендра и Тамал Кришна. Прабхупада очень редко позволял кому-то прикасаться к своему телу, а тем более ухаживать за собой таким образом.

Поскольку в основном эта ответственность лежала на мне, у нас с Прабхупадой появились знаки и жесты, которые понимал только я. Когда мы перемещали его, он прикасался ко мне рукой, что означало: «Перестаньте, не нужно меня сейчас двигать!», и мы, что бы ни происходило, останавливались. Итак, нам нужно было везти Шрилу Прабхупаду в госпиталь. Но до этого Прабхупада мне говорил раза три или четыре: «Пожалуйста, не позволяй никому класть меня в больницу!» Затем, выждав паузу, он добавил: «Что бы ни случилось, моя смерть должна быть славной! Ты понимаешь?» Даже умирая, Шрила Прабхупада делал это как служение своим ученикам и миссии в целом. Он осознавал, что его уход из этого мира будет подвергнут тщательному анализу. Он хотел своей смертью укрепить нашу веру в преданное служение, чтобы его уход был так же славен, как и его миссия. Затем он сказал: «Что бы ни случилось со мной, не позволяй им втыкать в меня трубки и капельницы! Ты понимаешь?» Шрила Прабхупада не хотел умереть в больнице в окружении материалистов. Он боялся этого, потому что один из его известных духовных братьев Шрипад Тиртха Махарадж оставил тело в больнице. Мы слышали, что его духовные братья отнеслись к его уходу как к недостойной смерти. Поэтому Прабхупада не хотел ложиться в больницу.

Он переспросил меня три или четыре раза: «Ты понимаешь?» Я ответил: «Да, Прабхупада, я этого никому не позволю!» Но доктор-герболог сказал мне, что нельзя медлить и нужно обращаться в больницу. Что же делать? Если мы оставим Прабхупаду в таком состоянии, он впадет в кому, а если мы предложим ему поехать в больницу, он не согласится. Я зашел к Прабхупаде в комнату и рассказал все, что посоветовал врач. Шрила Прабхупада сразу же сказал: «Зови Тамала, мы возвращаемся во Вриндаван!» Было ясно, Прабхупада хотел оставить этот мир во Вриндаване. Он даже не моргнул глазом и не спросил: «Что нам теперь делать? Как исправить положение с моим здоровьем?» Его реакция была молниеносной: «Зови Тамала, пусть организует билеты, пусть пакует чемоданы!» Но я не пошел за Тамалом, потому что понимал, что мы не сможем в таком состоянии долететь до Вриндавана. Я сказал: «Шрила Прабхупада! Вы всегда говорили мне, что Ваша смерть должна быть славной. Я боюсь, что в этом состоянии Вы можете оставить тело в самолете». Прабхупада спросил: «Что же делать?» — Шрила Прабхупада! Позвольте мне отвезти Вас в больницу. Я обещаю Вам, что они не воткнут в Ваше тело никаких шлангов, трубок и иголок. Я обещаю, что они не получат власть над Вашим телом. Они просто помогут Вам избавиться от этого стопора в мочеиспускательной системе через местное вмешательство. Я обещаю Вам это! Прабхупада ответил: «Хорошо, я поеду». Я спокойно вышел, тихо закрыл дверь и бегом помчался к Тамалу.
Мы начали звонить в больницы, вызывать скорую помощь. Я подбежал к комнате Прабхупады, остановился перед дверью, спокойно вошел и сказал: «Шрила Прабхупада! Мы всё организовали. Врач сказал, что Вам поможет теплая ванна». В Мэноре между спальней и комнатой Прабхупады находится ванная. Я наполнил ее водой, мы надели на Прабхупаду гамчу. Затем мы с Упендрой подняли Прабхупаду, и он стал передвигать ногами, как будто шел, но на самом деле мы его несли, а он просто прикасался к полу стопами. Он был очень слабым и исхудалым. Мы посадили его на край ванны. Упендра поддерживал Шрилу Прабхупаду, а я присел, чтобы потрогать рукой воду и проверить ее температуру. Вдруг Упендра закричал: «Лови его, лови, он падает!» Я увидел, что ноги Шрилы Прабхупады подкосились. Когда человек впадает в бессознательное состояние, он становится тяжелым, а его тело становится вялым и выскальзывает из рук. Так и произошло. Упендра не смог удерживать его на весу. Я увидел, что Прабхупада потерял сознание, его ноги и руки ослабели, глаза закатились, он перестал дышать и стал падать. У меня в голове промелькнуло: «Кришна! Это то, чего мы больше всего боялись!» Я одной рукой подхватил его под колени, другой рукой — под спину и поднял его. Упендра застыл. Уходя со Шрилой Прабхупадой на руках, я сказал Упендре: «Быстро зови Тамала!» Я вбежал с Прабхупадой на руках в его спальню и положил его на кровать. Удивительным качеством Тамала было то, что он всегда знал, что нужно делать, и мог решить любую проблему. Иногда Шрила Прабхупада страшно гневался на Тамал Кришну — настолько, что становился пунцово-красным и какое-то время не подпускал его к себе. Но когда возникали сложные ситуации, он всегда говорил: «Зовите Тамала, он решит эту проблему!» Упендра убежал с криком: «Тамал, Тамал!» — а я остался со Шрилой Прабхупадой в комнате. Прабхупада находился в обмороке, его руки и ноги оцепенели, и я не знал, что делать. Наконец, основанием ладони я резко нажал на область живота в районе солнечного сплетения, и Шрила Прабхупада снова задышал. Его руки расслабились и глаза стали вращаться. В это время прибежал Упендра и склонился над лицом Шрилы Прабхупады.

Когда Шрила Прабхупада открыл глаза, он увидел прямо перед собой лицо Упендры. У Прабхупады была особая раса с Упендрой. Он всегда отчитывал его, и тому всегда доставалось от Шрилы Прабхупады. Итак, Прабхупада пришел в себя, увидел лицо Упендры, смотрящего на него широко раскрытыми глазами, и сказал: «Вы же меня в ванную собирались нести?» Упендра ответил: «Прабхупада, Вы потеряли сознание». — Кто это тебе сказал? Я хочу в ванную! Я стоял за спиной Упендры и держал руку Шрилы Прабхупады. Прабхупада посмотрел на меня: «Кто сказал, что я потерял сознание? Упендра, что ли?» — Нет, Прабхупада я тоже видел, что Вы потеряли сознание. — Ну, так или иначе, несите меня в ванную. Прабхупада не хотел даже слушать о том, что он потерял сознание. Затем приехала скорая помощь, пришли санитары с носилками, поставили их рядом со Шрилой Прабхупадой, с помощью простыни перенесли его на носилки и прикрепили его шестью ремнями к носилкам, чтобы он не выпал по дороге. Мы спустились вместе с ним по всем ступенькам Мэнора. Видя Прабхупаду в таком состоянии, преданные были в полном отчаянии и плакали. Это была очень эмоциональная сцена. После того как санитары внесли Шрилу Прабхупаду в машину, я, Упендра, Тамал Кришна и Гурукрипа стали заскакивать в карету скорой помощи один за другим. Санитары пытались возражать: «Вы что? Вам нельзя ехать с нами». Мы объяснили, что не можем оставить гуру одного, и в конце концов они сдались. Мы приехали в госпиталь. Они завели нас в маленькую смотровую, где нас встретил доктор Мак Ирвинг, который был главным хирургом. Он был 64-летним шотландцем с глубоким голосом, пережившим войну и работавшим в сложных ситуациях. Он был настоящим эталоном мужественного шотландца. Такие люди всегда нравились Шриле Прабхупаде. Гурукрипа и Тамал Кришна начали объяснять доктору, что мы не можем оставить Прабхупаду в больнице под капельницами и прочими медицинскими атрибутами. Доктор сказал: «Этот человек изможден болезнью, и, если ему провести операцию без наркоза, он просто умрет под ножом. Я не могу этого сделать, мне это даже запрещено правилами. Его нужно лечить, подготовить к операции…» Тогда в бой пошла тяжелая артиллерия в лице Гурукрипы, которому трудно отказать в чем-либо. Доктор вышел из смотровой комнаты взбешенным, но вел себя как джентльмен. Ему приходилось бывать в разных сложных ситуациях, поэтому он спокойно вышел, извинился, что не может пойти нам навстречу, и ушел к себе. Тогда Тамал Кришна с Гурукрипой сказали: «Абхирам, мы уже подготовили доктора, теперь ты должен добиться его согласия», и я пошел в офис, где сидел доктор и писал свой отчет. Я смиренно обратился к нему: «Извините сэр, можно с Вами поговорить? Если мы полностью подчинимся вашим рекомендациям, сколько Вы сможете дать ему жизни?» Он ответил: «Точный прогноз невозможен, но можно предположить, что три-четыре месяца максимум. Однако, если мы не сделаем операцию, он умрет через неделю».

Я сказал: «Доктор, Шрила Прабхупада не хочет оставаться здесь ни на три-четыре месяца, ни на один-два дня, он хочет вернуться домой. Можете ли Вы согласиться с его желанием?» Доктор закрыл глаза и сказал: «Хорошо!» Мы подготовили Шрилу Прабхупаду, и его повезли в операционную. Мак Ирвинг и Тамал надели халаты и маски, после чего доктор сделал операцию под местной анестезией. Не было никаких трубок, шлангов и капельниц, как и просил Шрила Прабхупада. Он все время находился в полном сознании, и операция была успешной. После этого мы вернулись обратно в Мэнор, и Прабхупада мог снова нормально питаться. В соответствии с традициями медиков, когда пациента отпускают домой, они обычно присылают какую-нибудь медсестру, которая проверяет состояние пациента и делает перевязку. Когда я сказал об этом Шриле Прабхупаде, он возразил: — Нет, этого не надо. Пусть приедет сам доктор Мак Ирвинг, я не хочу, чтобы приезжала какая-то медсестра. — Доктор — главный хирург огромного госпиталя, он очень занят. — Нет, нет, он должен приехать сам, потому что лошадей на переправе не меняют. Я поехал в больницу с еще одной трудновыполнимой миссией. Когда я рассказал доктору Мак Ирвингу о пожелании Шрилы Прабхупады, он немедленно согласился. Хотя он был начальником такой большой и престижной клиники, тем не менее он успел проникнуться уважением к Шриле Прабхупаде и с удовольствием согласился ехать в такую даль. Он приехал, поговорил с Прабхупадой как с пациентом, проверил повязку, сказал, что все хорошо заживает. Шрила Прабхупада посмотрел на Мак Ирвинга, как маленький ребенок, и протянул ему свою руку: «Большое спасибо! Вы спасли мне жизнь». Хотя Прабхупада хотел поехать в Америку, но после операции он понял, что, скорее всего, его здоровье не будет улучшаться, и решил ехать обратно в Индию. Он испытывал воодушевление от проекта строительства храма в Бомбее и сказал: «Может быть, я поеду туда, в Бомбей, и вдохновлю преданных на строительство храма?» Так мы полетели из Англии в Бомбей. Кто-то из преданных организовал бизнес-класс для Шрилы Прабхупады, чтобы он мог лететь с комфортом. Даже в ослабленном состоянии Шрила Прабхупада выделялся, и люди чувствовали присутствие уникальной личности. Он излучал величие и силу характера.

Часто бывало так, что люди подходили к нему и спрашивали: «Сэр, все ли у Вас хорошо, удобно ли Вам?» В этот раз случилась подобная вещь — командир экипажа вышел из кабины, чтобы лично поприветствовать Шрилу Прабхупаду на борту самолета. Прабхупада поблагодарил его за их внимание, и мы вылетели в Бомбей.

Продолжение следует…

Источник: sankirtanam.ru